Андрей Казанцев — «Сценарии и перспективы развития ситуации в Афганистане».
Сценарии и перспективы развития ситуации в Афганистане.
доктор политических наук,
проф. ВШЭ, г.н.с. ИМИ МГИМО
В предложенном докладе рассматриваются сценарии развития ситуации в Афганистане, существующие тренды и вызовы безопасности.
Сценарии развития геополитической ситуации вокруг Афганистана и угрозы безопасности сопредельных стран
Внутри Афганистана существуют два высоковероятных сценария, которые можно условно назвать «сильные талибы» и «слабые талибы». При этом оба сценария могут пойти как в лучшую сторону для России и КНР, а также и других региональных держав, да и всего мирового сообщества, так и в худшую. Таким образом, если формализовать вышесказанное, можно сказать, что существует сценарий 1 с вариантами А и Б и сценарий 2 с вариантами А и Б.
Сценарий 1. «Сильные талибы». Он представляется сейчас большинству российских экспертов несколько более вероятным, чем сценарий 2 (хотя есть точка зрения и об их примерной равновероятности, ее придерживается и автор данного текста). Пришедшие к власти представители движения «Талибан» создают более-менее эффективную систему управления, справляются с кризисом в стране, не раскалываются, подавляют оппозицию. Сценарий 1 имеет два варианта развития событий А и Б.
Вариант А. (хороший) – при этом побеждает умеренное крыло, которое соблюдает ключевые договоренности с внешними игроками: создание инклюзивного правительства, изгнание из страны международных террористов, отсутствие агрессии по отношению к соседям, прежде всего, странам Центральной Азии.
Вариант Б. (плохой) – в Талибане побеждает радикальное крыло, начинается внешняя экспансия, прежде всего, в сторону Центральной Азии, активно поддерживаются религиозно-экстремистские и террористические группы по всему миру.
Сценарий 2. «Слабые талибы». Талибы не создают эффективную систему управления, не справляются с кризисом в стране, раскалываются по сути позиций, даже, возможно, сохраняя формальное единство, в стране сохраняется сильное недовольство. Эта ситуация может обостриться, если в стране начнется мощнейший экономический кризис. В прикладном плане все описанное выше опасно с учетом того, что существенную роль в экономике Афганистана играла помощь от западных доноров и международных организаций. Эта помощь в условии серьезных обвинений в нарушении прав человека может быть в существенной мере отозвана. В этой ситуации вероятность начала серьезного экономического кризиса в стране повышается. В ситуации экономического кризиса повышается вероятность того, что разные группы внутри Талибана вступят в конфликт по поводу раздела ресурсов (например, более умеренные и более радикальные группы внутри движения Талибана, а также аффилиированные с Талибаном «Сеть Хаккани» и «Аль-Каида», и т.п.). Сопротивление Талибану среди национальных меньшинств (с учетом того, как строилась его политика в период первого периода нахождения у власти) нарастает. Главную роль в нем играет Панджшерское ущелье, где находятся два ключевых на данный момент представителя таджиков (А. Масуд-младший, унаследовавший от отца влияние и авторитет в ущелье, а также вице-президент А. Салех, объявивший себя и.о. президента в отсутствии свергнутого президента Гани). При реализации сценария 2 возможны варианты А и Б.
Вариант А. (хороший). В стране не происходит столкновения внешних игроков, то есть, идет война внутриафганских сил, без внешней поддержки. Конфликт носит характер внутристрановой, а не характер столкновения региональных и глобальных сил. В этой ситуации удается легко локализовать вызовы безопасности границами, собственно, Афганистана (хотя ситуация в самом Афганистане сложится очень плохая). При этом могут возникнуть анклавы, контролируемые международными террористическими структурами, но их могут уравновешивать анклавы, контролируемые более благоприятными России и другим региональным игрокам силами (такая ситуация была в 1990-е гг).
Вариант Б. (плохой) – активное участие внешних игроков (прокси-война) по образцу того, что имело место недавно в Сирии или Ливии. При этом может происходить не просто закрепление особо опасных террористических групп (запрещенный в России ИГИЛ-Хорасан, и т.п.), но и создается потенциал для вторжения вооруженных групп международных террористов в сопредельные страны, в том числе, в Центральную Азию.
Взаимосвязь угроз со стороны международного терроризма в Центральной Азии, Афганистане и на Ближнем Востоке
Усиливающаяся в связи с выводом американских войск и ожесточением гражданской войны нестабильность в Афганистане создает серьезные проблемы безопасности странам Центральной Азии.
Даже если принять за истину многочисленные заявления представителей Талибана о том, что он не будет нападать на страны Центральной Азии (последнее было повторено представителями этой организации 8 июля 2021 г. в Москве), то это не отменяет угрозу, связанную с многочисленными этническими экстремистскими группировками выходцев с постсоветского пространства, которые сейчас базируются на севере Афганистана, близко к границам стран Центральной Азии. Недавнее наступление Талибана и выход его на границы стран Центральной Азии только усугубили эту проблему. Втягивание стран Центральной Азии в афганский конфликт уже происходит. Более того, оно исторически неизбежно, так как северный Афганистан – это исторические земли Бухарского эмирата, населенные теми же самыми таджиками, узбеками, туркменами и киргизами, что живут и по другую стороны бывшей советской границы.
Опасность для России усиливается в связи с тем, что разгромленные в Сирии и Ираке террористические группировки, в частности, ИГИЛ, проявляют интерес к перебазированию в Афганистан и Центральную Азию (наряду с Африкой). Как отметил российский министр обороны С. Шойгу: «Мы, конечно, очень надеемся, что в Афганистане будет достигнут какой-то консенсус и межнациональное примирение. Но при этом мы видим, насколько активно перемещаются, передвигаются туда из разных регионов, в том числе из Сирии, Ливии, игиловские подразделения».
При этом существует проблема «террористической эмиграции» боевиков центральноазиатского происхождения, которые могут либо вернуться с Ближнего Востока домой (создав там угрозу терактов), либо поехать воевать в соседний Афганистан. Центральноазиатские боевики создают угрозу терактов не только в данном регионе, но и в глобальном масштабе. Только в 2017 г. ими были совершены четыре крупных теракта (в США, Турции, Швеции и в России, в метро Санкт-Петербурга). Поэтому Россия, как и все международное сообщество заинтересована в том, чтобы не допустить укоренение террористических группировок в Центральной Азии и Афганистане.
Согласно докладу «Суфан центр» общее количество боевиков из ЦА, которые уехали в Сирию и в Ирак, оценивается в более 5000 человек. Разбиение по странам происхождения следующее: Казахстан более 500 человек (11.90%), Кыргызстан более 500 (11.90%), Таджикистан 1300 (30.95%), Туркменистан более 400 (9.52%), Узбекистан более 1500 (35.71%). Центральноазиатские боевики вместе с северокавказскими из России и уйгурскими из Китая экстремистами воевали на Ближнем Востоке за ИГИЛ (среди особо отличившихся военачальников ИГИЛа был полугрузин, получеченец Абу Омар аш-Шишани и таджик, бывший полковник ОМОНа Гулмурод Халимов). Также выходцы из Центральной Азии поддерживали ряд других более мелких террористических ближневосточных группировок: "Джамаат Имам Бухари", «Джейш-аль-Мухаджирин», "Джамаат Сайфулла Шишани", "Таухид валь-Джихад"и т.д.
Угроза из Афганистана связана также с активностью трансграничных криминальных группировок, с борьбой за контроль над потоками контрабанды, особенно, наркопотоками по «Северному маршруту» из Афганистана через Центральную Азию в Россию и далее в Восточную и Северную Европу. Последнее особенно важно в связи с тем, что террористическая деятельность финансируется, в том числе, за счет наркодоходов.
Дополнительно к перечисленным можно упомянуть следующие факторы, которые усиливают угрозу для России на афганско-центральноазиатском направлении.
- Широкая исламистская пропаганда в Центральной Азии с использованием новейших средств коммуникации.
- Сложившийся в регионе после распада СССР кризис идентичности. По мнению известного киргизского теолога Кадыра Маликова, причиной этого кризиса стало "разочарование в светских институтах власти и в традиционном духовенстве. Традиционное духовенство не может адекватно отвечать на современные политические вопросы, оно ограничено исключительно исполнением обрядов. На вопросы, связанные с политикой, джихадом, они не могут отвечать, в этих областях они некомпетентны. Вдобавок к этому всему можно упомянуть высокий уровень коррупции, в особенности, в правоохранительных органах, несправедливость суда, общую слабость государства, существующие социальные проблемы... Это все накладывает определенный отпечаток. В этом отношении в Центральной Азии складываются все условия для радикализации".
- Существует «группа риска» для исламистской вербовки, к которой относятся гастарбайтеры, миллионами отправляющиеся из стран Центральной Азии на заработки в Россию. Эти люди особенно подвержены джихадистской пропаганде.
- Ряд факторов заставляет отнести некоторые из стран региона к «хрупким» государствам (fragile states). «Хрупкость» государств (см., например, «The Fragile States Index”), что создает потенциал образования «несостоявшихся государств» (failed states).
- Очевидна связь очень высокой коррупции в регионе (см. рейтинг восприятия коррупции Transparency International) с наркоторговлей по северному маршруту транспортировки наркотиков из Афганистана в Россию. Причем, коррупция светских институтов в регионе является основной мишенью исламистской пропаганды.
- Распространение бедности, аграрного перенаселения при дефиците воды и плодородной земли, деградации созданных в советское время систем социального обеспечения, образования и медицины. Плотность населения в Ферганской долине является одной из самых высоких в мире. "За последние 10 лет демографический рост здесь показал 32%... Сегодня в долине популярны учения салафизма и ваххабизма, активно работают иностранные проповедники и вербовщики".
- Наличие серьезных межгосударственных конфликтов, особенно, в Ферганской долине, к числу которых можно отнести обострившиеся весной 2021 г. противоречия между Таджикистаном и Кыргызстаном, приведшие к масштабным военным столкновениям.
- Уход в подполье и дальнейшая радикализация в ряде случаев становится единственным средством выживания для сторонников политического ислама. В свою очередь, в Кыргызстане власти разрешают функционирование запрещенной во многих странах СНГ пакистанской исламистской организации «Таблиги Джамаат».
- «Коронакризис» поразил регион не меньше, если не больше, чем остальной мир. Главное, он обострил проблемы неэффективного правления в ряде стран.
ИГИЛ и Аль-Каида в Афганистане и угроза Центральной Азии
Угроза для постсоветских стран Центральной Азии обычно связывается с деятельности двух наиболее зловещих террористических группировок, носящих глобальный характер: ИГИЛ и Аль-Каидой. В связи с этим рассмотрим появление ИГИЛ в Афганистане и активизацию Аль-Каиды, причем, с точки зрения вопроса о ситуации конкретно на севере Афганистана, на границах стран Центральной Азии.
Появление отдельных небольших групп сторонников ИГИЛ началось на пакистанской и афганской территории осенью 2014 года. Первыми носителями идеологии ИГИЛ в Афганистане были, возможно, иностранные боевики из числа пакистанцев, арабов, чеченцев и других выходцев с российского Северного Кавказа, представителей Центральной Азии (узбеков, таджиков, киргизов) и Китая (уйгуров). На следующем этапе важную роль в становлении ИГИЛ в Афганистане и Пакистане сыграли группы, отколовшиеся от пакистанского Талибана.
Массовому проникновению боевиков, связанных с ИГИЛ, в Афганистан, и смене ориентации рядом пакистанских талибов способствовало проведение масштабной операции пакистанской армии «Зарб-е-Азб», в результате которой большое количество представителей пакистанского Талибана и других террористических групп было вытеснено из пакистанских Вазиристана и Белуджистана на территорию Афганистана. Вытесненные в Афганистан группы пакистанских талибов стали в больших количествах приносить присягу на верность главе ИГИЛ Абу Бакру аль-Багдади. Как отмечается в докладе российских и таджикских экспертов: «В Афганистане часто можно услышать и прочитать, что весной-летом 2014 г. между пакистанской разведкой (ISI) и представителями ЦРУ, а затем между ISI и руководством афганских и пакистанских талибов, было заключено секретное соглашение о передислокации боевиков. В рамках этого соглашения «выдавливаемым» с территории Пакистана вооруженным группам якобы оставляют коридор для отхода в Афганистан; их даже стимулируют переходить в северо-восточные, северные и западные провинции страны»
В целом, ИГИЛ за очень короткий период сумел утвердиться в Афганистане и превратиться в одного из важных местных игроков. Согласно оценке представителя МИД Афганистана доктора Мирваиза Балха территориальное подразделение ИГИЛ в Афганистане «Исламское государство Хорасан» (ИГИЛ-Хорасан) отличается от других террористических структур, включая Движение Талибан и Аль-Каиду следующими характеристиками: оно более воинственно; лучше умеет обеспечивать экономическую самостоятельность; «обрабатывает», преимущественно, образованную молодежь; более прагматично в целом ряде вопросов; создает более эффективные и децентрализованные террористические сети; более активно использует Интернет.
Одновременно с вытеснением боевиков в Афганистан из северного Пакистана в Афганистан зимой-весной 2015 г. были проложены логистические коридоры для снабжения этих групп. При этом представители афганских силовых структур убеждены в причастности пакистанской Межведомственной разведки (ISI) как в появлении боевиков ИГИЛ в Афганистане, так и в их поддержке уже после появления в Афганистане. Согласно заявлению заместителя главы нижней палаты парламента Афганистана А. Кадира переброска боевиков осуществлялась таинственными вертолётами без опознавательных знаков,. В январе 2016 г. в одном из районов восточной афганской провинции Газни, находящемся под контролем боевиков, совершили посадку 4 неопознанных вертолёта. Летом 2021 г. Сергей Шойгу заявил о «довольно серьезной организованности» передвижений ИГИЛ.
Важным зафиксированным аспектом проникновения боевиков ИГИЛ в Афганистан стало усиленное финансирование с Ближнего Востока. Спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов, в частности, заявлял, что ИГИЛ получает до 70% средств для своей деятельности из-за рубежа, а доходы от деятельности в Афганистане (в том числе, связанной с наркоторговлей) покрывают порядка 30% затрат. Многие афганские наблюдатели говорят об очень хорошем снабжении ИГИЛ. Например, первый заместитель спикера нижней палаты афганского парламента Абдул Захир Кадир выражал обеспокоенность в связи с высоким уровнем оснащения боевиков ИГИЛ в провинции Нангархар. По его словам, им недоставало только танков и вертолётов, а все остальное у них было.
Описанная выше история проникновения ИГИЛ в Афганистан показывает, что этот процесс был неслучайным и нестихийным, его поддерживают серьезные региональные и, возможно, глобальные силы. Поэтому игнорировать фактор ИГИЛ-Хорасан как ключевую угрозу региональной безопасности невозможно. По этому поводу в самом регионе, а также на Востоке и Западе существуют многочисленные «теории заговоров», в анализ которых я сейчас вдаваться не буду, так как это потребовало бы отдельного исследования.
Переход из Талибана в ряды ИГИЛ был особенно характерен для ряда групп иностранных боевиков, в том числе, связанных с постсоветскими странами. Считавшаяся частью Аль-Каиды «Исламское движение Узбекистана» в августе 2015 г. распространило видеоролик, в котором часть его сообщила о самоликвидации и превращении в часть ИГИЛ. Важную роль в просачивании ИГИЛ в провинцию Кундуз сыграл переход под знамена ИГИЛ части группировки «Джундулла» (изначально это была финансировавшаяся из Саудовской Аравии группировка, располагавшаяся на пакистанской территории). Сообщения конца 2015 г. из провинции Баглан (уезд Борка) также говорят о появлении там боевиков ИГИЛ, и там также важную роль в этом процессе сыграли боевики «Джундуллы».
Интерес ИГИЛа к северу Афганистана афганские власти связывали и с операцией российских ВКС в Сирии. В октябре 2016 г. первый вице-президент Афганистана Абдул Рашид Дустум со ссылкой на отчеты спецслужб предупредил о планах ИГИЛ к весне 2017 г. перебросить на север Афганистана тысячи боевиков из Ирака и Сирии. По его словам, речь идет, в основном, о выходцах из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и Северного Кавказа. Большую роль в проникновении ИГИЛ на севере, как и на востоке Афганистана, играют иностранные боевики. В частности, в провинции Кундуз, по мнению губернатора Мохаммада Омара Сафи, заметны боевики из Таджикистана, Узбекистана, Кыргызстана, Турции и Северного Кавказа.
В настоящее время наблюдается рост интереса ИГИЛ к Афганистану и Центральной Азии в связи с поражением ИГИЛ в Сирии и Ираке. По сути, в связи с ростом нестабильности в Афганистане у ИГИЛ появился шанс получить новую территориальную базу, потерянную на Ближнем Востоке.
Как отмечал спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов, в нескольких северных афганских провинциях созданы центры подготовки боевиков, связанные с различными международными террористическими группировками. Последние аффилиированы с талибами, ИГИЛ, Аль-Каидой, различными этническими группировками (выходцы из стран Центральной Азии, уйгуры, кавказцы, арабы).
Тенденция к усилению хаоса даже на ранее благополучном севере Афганистана подтверждается тем, что имеются сообщения о периодической смене разными антиправительственными отрядами белых флагов талибов на черные флаги ИГИЛ, и наоборот. При этом смена флага зависит от разных конъюнктурных факторов, в частности, от притока денег внешних спонсоров или других краткосрочных политических интересов.
Наряду с ИГИЛ не менее серьезную угрозу для постсоветского пространства представляют различные этнические группировки, связанные с Аль-Каидой. Скопление последних также наблюдается в Северном Афганистане. В этом контексте стоит отметить, что афганские власти и представители международной коалиции заявляли об активизации Аль-Каиды в стране уже в 2015-2016 гг., что подтверждалось российскими и центральноазиатскими экспертами. В настоящее время также поступают многочисленные сообщения об участии боевиков Аль-Каиды в боях с правительственными войсками, в том числе, на севере Афганистана. Причем, существенно то обстоятельство, что Талибан так и не объявил официально о разрыве отношений с Аль-Каидой, а сами представители Аль-Каиды в Афганистане неоднократно присягали на верность лидерам Талибана.
