Назаров Р.Р., Алиева В.Р.: «СОВРЕМЕННЫЙ ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС И ВОЗМОЖНЫЕ ВАРИАНТЫ ЕГО РАЗРЕШЕНИЯ»
Назаров Равшан Ринатович – кандидат философских наук,
заместитель заведующего Отделом «Современной истории и
международных исследований» Института истории АН РУз.
Алиева Вилоят Ренатовна - кандидат философских наук,
старший научный сотрудник Отдела «Современной истории и
международных исследований» Института истории АН РУз.
СОВРЕМЕННЫЙ ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС
И ВОЗМОЖНЫЕ ВАРИАНТЫ ЕГО РАЗРЕШЕНИЯ
Войны нельзя предотвратить, равно как и кризисы.
Бертольд Брехт
Признание проблемы – половина успеха в её разрешении.
- Мир после пандемии. Вирусный удар COVID-19 как радикальное изменение всей цивилизации: Завершение старого однополярного мира, мирового либерального порядка, индустриального общества и переход в новый мировой порядок информационного общества.
Мир переживает эпоху глубоких геополитических, геоэкологических, геоэкономических и иных перемен. Общим для всех стал кризис развития. Даже ведущие западные лидеры (Э.Макрон и др.) признают «конец гегемонии Запада» и подчеркивают необходимость адаптации к новому «глобальному порядку». 30 лет спустя после окончания холодной войны очевидно кардинальное усиление роли Китая, России, Индии, Ирана, Турции, других «незападных» государств.
«Однополярный мир» канул в прошлое, хотя элиты западных стран хотят его реанимировать под лозунгом «либерального порядка», все альтернативы которому якобы заведомо авторитарны. Такой подход проецируется на «основу основ» – экономику в условиях, когда свобода перемещения товаров и услуг достигла небывало высокого уровня, а разного рода санкционные меры, включая технологическое сдерживание Китая, если и имеют экономический смысл, то только в плане ведения недобросовестной конкуренции.
В последние дни мы все воочию можем наблюдать завершение краткого периода «однополярного мира». Начавшись в начале 1990-х годов (распад мировой системы социализма и СССР), он продлился не так долго, как предполагали западные «оптимисты». «Американский век», о котором писали западные идеологи и политологи, и который по их прогнозам должен был длиться как минимум до конца ХХ1 века, не протянул и трех десятилетий. «Будущее, как известно, бросает свою тень задолго до того, как войти» (Анна Ахматова).
Перед США стоит дилемма: или сохранять прежнюю глобальную архитектуру, а с ней и всю послевоенную внешнеполитическую философию и стратегическую культуру своего «лидерства», или её разрушать, раз она «работает» уже в большей мере на других, и действовать «транзакционно», не разбирая, кто союзники, а кто противники, и переходя в режим ручного управления – в отличие от институционально-нормативного. Трамп выбирает второе. Новый вариант изоляционизма отвечает традиционной политической культуре Америки, пугает «друзей и союзников» и решает проблему «потери империи»/Pax Americana лишь на уровне психологического комфорта и самоощущения элит. Единственное рациональное решение – это переход к позитивным равноправным отношениям с другими ведущими государствами мира, опыта которых у США никогда не было (конфронтационные отношения с СССР были вынужденной и исторически обусловленной аберрацией). Чтобы вписаться в глобальный «концерт держав», Америке понадобятся время и неизбежный метод проб и ошибок, что будет одним из ключевых факторов нестабильности в мире в обозримой перспективе.
Пандемия не сломала старый мир, она лишь ускорила или отсрочила ряд событий и явлений. Она выступила катализатором тех процессов, которые уже шли, сделала более наглядными.
Вирус - как землетрясение, он разрушил нестойкие конструкции, даже те, на чьих фасадах были нарисованы привлекательные картинки и написаны завлекательные лозунги («демократия». «всеобщее процветание», «глобализация». «единство мира». «демократический транзит» и другие). Но зато ситуация показала, что есть фундаментальные государственные и социальные конструкции, которые способны выжить в экстремальных условиях.
«Это потрясающе — иметь на руках реальный кризис, после того как половина твоей политической жизни ушла на всякие скучные вещи вроде охраны окружающей среды!» (М. Тэтчер).
«Самая могущественная страна в мире начала саботировать порядок, который сама же и создала. Мы видим враждебную, ревизионистскую силу, но беда в том, что она сидит теперь в Овальном Кабинете Белого дома, сердце свободного мира. Неужели мы наблюдаем его эрозию или разрушение?» (Джон Айкенберри).
- Цивилизационная деградация поствирусной социально-политической ситуации. Очаги социального напряжения, вызванные пандемией (возможный спад мирового производства, потеря рабочих мест, снижение доходов).
Альбер Камю в романе «Чума» охарактеризовал чуму как бедствие, которое выходит за рамки жизни одного человека. Он сравнил эту болезнь с такими испытаниями, как война, оккупация, сопротивление. Все они – не что иное, как вызовы суверенитету личности. В романе Камю повествование ведется от лица доктора Бернара Риэ – непосредственного свидетеля охватившей город болезни. Он борется с чумой, зная, что перед ним – череда бесконечных поражений. Для него это способ противостоять грозящему порабощению и средство сохранить гордость, сопротивляясь. «Код гордости» – связующее звено между свободой и послушанием.
Доктор Риэ говорит от имени всех, кого коснулась беда: «не было такого страдания, которое бы не разделяли все остальные люди». Находясь в эпицентре чумы, Риэ узнает, что такое потери близких. «Все, что человек смог получить из рук чумы и жизни, – были знания и память», – резюмирует он. «Код покорности» несет и положительный баланс – это солидарность с теми, кто находится в ситуации самоизоляции. Журналист Рамбер предпринимает отчаянные попытки вырваться. Он считает чуму абстрактным бедствием, угрожающим его личному счастью. Однако после подписания контракта, который позволил бы ему нелегально уехать, он сообщает доктору, что останется в команде, потому что «одному быть счастливым – стыдно».
«Лучше десять лет переговоров, чем один день войны» (А.А. Громыко). Этой логикой желательно руководствоваться и сейчас.
В силу, прежде всего, своей многосторонности формирующаяся система МО в корне отличается от биполярности эры холодной войны. Запад сложился исторически и консолидировался идеологически в ответ на тогдашние геополитические императивы и потому является преходящим явлением. Уже по состоянию Европейского союза можно судить о том, что растет значение различий, культурно-языковых и иных, а не того, что объединяет. В этом главный источник кризиса ЕС. Брекзит и Трамп указывают на линию разлома в Западном сообществе, которая в новых условиях и без угрозы новой войны воспроизводит прежний антагонизм на уровне мироощущения и политической культуры, давший две мировые войны. По многим проблемам точки зрения США и государств-членов Европейского союза все больше отличаются друг от друга и нередко вступают в прямой конфликт. Искусственное нагнетание напряженности в отношениях между странами Запада и Россией, а теперь и Китаем призвано способствовать укреплению «западной солидарности».
«Многие кризисы в нашей жизни имеют долгую бессознательную историю. Мы проходим ее шаг за шагом, не сознавая опасности, которая накапливается. Но то, что мы сознательно стараемся не замечать, часто улавливается нашим бессознательным, которое передает информацию в виде снов». (Карл Густав Юнг, психоаналитик).
- Последствия пандемии нового вирусного удара на казахстанской и на глобальной экономике. Насильственные трансформации. Разрушение глобальных рынков, переход капиталов из областей финансовых технологий, в сектор альтернативных финансовых технологий фондов новых держателей.
Ответ: Одно из серьезных последствий пандемии - глубокий экономический кризис. Нуриель Рубини, который предсказал финансово-экономический кризис 2008 года, сейчас предсказывает «Очень великую депрессию», по сравнению с которой прежние депрессии – от 1929 г. до 2008 г. покажутся если не игрушками, то чем-то не столь серьезным.
В экономике США регулярно происходили и происходят ставшие привычными финансовые кризисы. Макроэкономические показатели ухудшаются, производство ранее выносилось в страны третьего мира, сокращалась занятость, все большую долю в ВВП составляли услуги и «интеллектуальная собственность». Грянувший в 2008 году глобальный кризис показал всю неустойчивость сложившейся на рубеде веков финансово-экономической системы.
Как результат либерализации и разрегуляции американской экономики растет разница между доходами богатых и бедных, социальная напряжённость, стремительно сокращался с 60 до 25% сократился американский «средний класс», растет число безработных и бездомных. Дошло до того, что мексиканские мигранты стали возвращаться из США домой, потому что в Мексике зачастую лучше.
«Бедному кризис не страшен» (П. Квятковский, польский писатель).
«Каким путем преодолевает буржуазия кризисы? С одной стороны, путем вынужденного уничтожения целой массы производительных сил, с другой стороны, путем завоевания новых рынков и более основательной эксплуатации старых. Чем же, следовательно? Тем, что она подготовляет более всесторонние и более сокрушительные кризисы и уменьшает средства противодействия им» (К. Маркс. Ф. Энгельс).
- Новый постиндустриальный мир. Четвертая промышленная революция. Риск повышения нестабильности и повышении возможного коллапса мировой системы. Диктаторские глобальные инструменты, запуск экономики нового типа с тотальным контролем. Переход мира к 6-му технологическому укладу. Время Великого перелома. Ответственность за будущее всего Человечества (вакцина, планы и новые методы борьбы с COVID-19).
Учета требуют технологическая и «цифровая» революции, меняющие сам образ жизни и общения людей. Развитие новых технологий добычи и использования углеводородных ресурсов, энергосбережение, динамика мировых цен, стремление регионов и отдельных стран к повышению или достижению самодостаточности в энергоресурсах приводят к стремительным преобразованиям на мировых и региональных энергетических рынках. Мировое потребление энергоресурсов в ближайшие 30 лет может увеличиться почти на 60% по сравнению с началом 2000-х гг. «Сланцевая революция» в США позволила обеспечить национальную экономику собственными углеводородами и даже стать их экспортером. Прежняя высокая зависимость Вашингтона от зарубежных экспортеров, прежде всего с Ближнего Востока, значительно ослабевает с серьезными последствиями для внешней политики США.
По паритету покупательной способности США переместились в 2016 году с традиционного первого на непривычное второе место в мире с долей в глобальном ВВП в размере 15,4%. При сохранении текущих тенденций в мировой экономике с высокой вероятностью следует ожидать снижения роли США и Западной Европы в глобальных экономических процессах в среднесрочной перспективе. Однако развязанные США торговые и валютные войны, экономические санкции в обход Совбеза ООН, ситуация с Брекзитом могут внести некоторые коррективы в данные прогнозы. Налицо тенденция к экономической деглобализации. Попытки подмены международного права «порядком, основанном на правилах», несут угрозы многосторонней торговой системе, провоцируя кризис Всемирной Торговой Организации (ВТО).
«Слово “кризис”, написанное по-китайски, состоит из двух иероглифов: один означает “опасность”, другой — “благоприятная возможность”» (Джон Кеннеди).
Искусственный интеллект всё чаще используется как пугало для тех, у кого проблемы с естественным.
- Виртуальные протесты и физическая мятежевойна. Социальные недовольства и формы их проявления, предпосылки к социальным «голодным» бунтам. Оценка степени влияния на общественно-политическую ситуацию акции протестов в зарубежных странах, природа протестов.
Назрела необходимость адекватной реакции на опасный рост напряженности и конфликтов, в том числе военных, на волну терроризма – на все то, что позволяет констатировать «стабильное осложнение международных отношений» (С.Лавров).
Явственно обозначилась тенденция углубления социального размежевания в современных социумах в результате кумулятивного эффекта наложения одних разломов на другие – эффекта, отмеченного еще Стейном Рокканом. На уровне индивидуального восприятия происходящего, с одной стороны - солидарность, взаимопомощь, одобрение государственных мер, но с другой - отчуждение, недоверие, страхам, связанные с пандемией – отторжение кризисной реальности, неприятие любых мер государственного регулирования.
«Нет монолитных народов, как нет и монолитных отечеств. Уолл-Стрит и безработное Баффало — это два разных отечества, две разные страны, два разных народа. Рублевка и Нижний Тагил — это два разных отечества, две разные страны, два разных народа. Именно поэтому классовая борьба всегда важнее отражения агрессии чужого империализма. Сначала отечество нужно отобрать у внутренних врагов, и лишь потом защищать его от внешних. Невозможно защитить внутренних врагов от внешних, а потом отобрать у них отечество» (К. Семин, публицист).
По итогам уже сегодня проявились основных типа реагирования, соотношение между которыми будет определять посткризисные тренды организации государственных, региональных, муниципальных сообществ. Практически наблюдаются три главные стратегии:
- стратегия выживания,
- стратегия сопротивления,
- стратегия развития.
Есть еще паникерство, самоотключение (алкоголь, наркотики), полное безразличие и т.д., но это все трудно назвать стратегиями, это скорее временные, ситуационные реакции.
«Какой кризис?! Ты водкой торгуешь! В России! Ты в кризис процветать должен!!» (Из сериала «Интерны»).
- Усиление патерналистского настроения, зависимость граждан от государства в условиях введенного карантина. Завышение роли государства, как единственного источника коллективной защиты экономики.
Ключами к успеху национальных вариантов антикризисных стратегий стали ответственность и доверие. В частности, об этом свидетельствуют примеры таких разных стран, как Греция и Вьетнам. Ответственное поведение граждан строится на межличностном доверии и доверии к государству, а также на наличии эффективных каналов обратной связи, прозрачной и достоверной информации о ходе кризиса, опирается на разные формы гражданской солидарности и самоорганизации. Будущее – за выбором в пользу приоритетов ответственного развития, которое ориентировано на широкое использование нематериальных, в том числе интеллектуальных ресурсов, на эффективное управление с гражданским участием и контролем и, главное, на ответственный ценностный выбор человека и гражданина. Поэтому возрастает значение духовного опыта как смысложизненного начала, основы ответственного отношения к самой жизни, и роль гуманитарного знания в преодолении социального отчуждения и самоотчуждения, в формировании ценностных оснований идентичности.
Явно наблюдается возрастающая роль государства в социальной сфере в условиях сокращения ресурсной базы социальной политики и углубляющихся социальных дисбалансов. Это обусловлено целым рядом факторов. Только государство в ситуации масштабного социально-экономического кризиса способно саккумулировать инвестиционные ресурсы на приоритетных направлениях, поддержать разоряющиеся компании, производящие жизненно важные товары и услуги (продовольствие, медикаменты и т.д.). Кроме того, углубление территориальных и социальных (в т.ч. этнических и расовых) диспропорций неизбежно потребует усиления перераспределительных функций государства. В этих условиях в выигрыше окажутся не те общества, которые смогут успешно расти чисто экономически (до выхода из кризиса это и не представляется реальным), а те, которые меньше будут подвержены спаду. Понимание этого побуждает государство и общество апеллировать к той системе ценностей, которая позволит объединиться и консолидировать усилия по преодолению негативных явлений как в экономике, так и в социальной сфере.
«Знаете, с человеком, находящимся в кризисе, надо много разговаривать, он почти ничего не слышит и не понимает, но какая-то одна фраза прорывается и становится спасительной соломинкой». (А. Маринина, писательница).
- Выработка мер реагирования правительствами постсоветских стран. Антикризисные меры по преодолению кризиса в экономике и социальной жизни, на национальном контуре, действия на региональном и мировом уровнях.
Питтак – один из семи древнегреческих мудрецов, выборный правитель города Митилены сказал: «Дело умных – предвидеть беду, пока она не пришла, дело храбрых – управляться с бедой, когда она случилась».
И конечно хотелось бы, чтобы эти умные и храбрые были одни и теже люди! Или хотя бы храбрые слушали советы умных!
Активно действовать в соответствии с требованиями времени, оперативно отвечать на его вызовы способна помочь лишь твердая и последовательная опора на оправдавшие себя легитимные международные механизмы, и прежде всего ООН с ее Уставом, ставшие продуктом коллективного творчества государств и обеспечивающие надежный инструментарий разрешения труднейших вопросов мирового развития. Вслед за ООН возникли другие институты, такие как «Группа двадцати», БРИКС, ШОС, АСЕАН, ЕАЭС, отражающие реалии полицентричного мира и основанные на выверенном балансе интересов. Другая особенность современной обстановки – регионализация глобальной политики. Роль «кирпичей» новой конструкции международных отношений (МО) выполняют региональные центры политического и экономического влияния и силы: укрепляются уже существующие в регионах многосторонние институты, появляются новые региональные акторы, повышается роль региональных валют. Именно региональные структуры берут на себя поиск региональных решений своих проблем.
«Не переживай, тебе же хочется разобраться. Нормально значит все. Потому что кризис — это когда ничего не хочется. И тогда ты начинаешь хотеть чего-то хотеть! — Это ладно. Вот когда тебе не хочется хотеть чего-то хотеть — вот это кризис!» (из фильма «О чем говорят мужчины»).
- О контурах будущего мира в посткоронавирусный период. Новые методы борьбы с COVID-19 и его последствиями. Социально ориентированные государственные образования с сильными президентскими системами - новый геополитический тренд в глобальном масштабе.
«Каждый настоящий политик должен предвидеть, что произойдет через неделю, месяц, год, десятилетие, а потом должен уметь объяснить, почему всего этого не произошло». (У.Черчилль).
Бесперспективны попытки сохранить либо «обновить» устаревшие и громоздкие военно-политические альянсы, прежде всего НАТО. Со сжатием пространства силовой политики – как следствие создание здесь конкурентной среды усилиями России и Китая – дипломатия вновь становится ключевым методом регулирования отношений между государствами. Осознание этой, казалось бы, очевидности наталкивается на неготовность Запада признать новые реалии, на попытки противопоставить ему в различных районах мира опасную концепцию «порядка, основанного на правилах», а то и обратить эти процессы вспять. Для этого пытаются навязать искусственные узкие форматы поиска решения проблем, отрицая принципы открытости, инклюзивности и плюрализма мнений.
Поскольку на первый план для всех стран выходят проблемы развития, создаются уникальные условия для единения мирового сообщества на этой основе. Тем более, что в глобализирующемся мире проблемы развития одних «переливаются» в другие страны потоками беженцев, угрозой терроризма, эпидемиями, деградацией окружающей среды, изменением климата и т.д., обостряя уже там проблемы развития. Раздельное существование государств и групп государств уже стало невозможным, как ни пытаться повернуть процесс глобализации вспять. Новая повестка дня мирового развития, включая «зеленую экономику» и качественное обновление политики в области Содействия международному развитию (СМР), требует преодоления старой, сложившейся в прошлую эпоху с её упором на «жесткую силу». Не раз в своей истории Россия играла модерирующую роль в мировых и европейских делах (чего стоит один процесс деколонизации!). Она востребована вновь, теперь уже и в сфере устойчивого развития.
Еще недавно преобладало представление, что главным двигателем развития и перемен становится гражданское общество, что к повсеместным гражданским объединениям переходит основная организация общественной жизни. Что роль государства с его политическими, административными, полицейскими и иными функциями сжимается. Но еще до кризиса стало заметно, что происходит восстановление и расширение функций государства, и в довольно жестких и многообразных формах. Идеализированная картина победного шествия по миру демократических режимов сменяется противоположным видением — наступления авторитаризма. Он приспосабливается к мировым трендам, меняет облик, проникает (точнее – возвращается) на заповедные пространства Европы и Америки. Усиливается деградация демократических структур и режимов. Исторически сложившиеся формы разлагаются изнутри, возникают модели нелиберальной демократии, социальные образования типа «избранный вождь и его народ».
Заключение: Юваль Ной Харари (Израиль) заметил: «Если кто-нибудь описывает вам мир середины XXI века и это описание похоже на научную фантастику, то оно, скорее всего, неверное. Но если это описание не похоже на научную фантастику – оно точно неверное. Мы не в состоянии предвидеть конкретные детали, но единственное, что не вызывает сомнений, – это перемены».
P.S. (Попытка прогноза). Декабрь 2020 г. В связи с продолжающимся глобальным пандемическим кризисом, Новый Год наступит б/у! Ну, он будет почти Новый!