Якушик Валентин Михайлович

1. Мир после пандемии. Вирусный удар COVID-19 как радикальное изменение всей цивилизации: Завершение старого однополярного мира мирового либерального порядка индустриального общества и переход в новый мировой порядок информационного общества.

COVID-19 означает разлад в предыдущей структуре глобальных коммуникаций, которые теперь в общественном восприятии становятся скорее источником угрозы, а не новых возможностей (как пример – авиаперевозки, международный туризм). Это означает, что сам традиционный глобализм может быть поставлен под сомнение, в то время как ранее он в дискурсе main-stream считался безальтернативным вариантом развития. 

Пока что старый дискурс доминирует, достаточно послушать конференции и публикации Atlantic Council, выступления руководителей НАТО и ЕС. Но концептуальная, доктринальная мысль уже подготовила основы нового дискурса и когнитивной адаптации к нынешней новой социальной действительности и с достаточной очевидностью вытекающим из неё вполне вероятным и ожидаемым реалиям ближайшего будущего.

2. Цивилизационная деградация поствирусной социально-политической ситуации. Очаги социального напряжения, вызванные пандемией (возможный спад мирового производства, потеря рабочих мест, снижение доходов).

Сектор услуг будет радикальным образом преобразован за счет перехода к бесконтактным формам взаимодействия, что может побудить предприятия данного сектора к соответствующему изменению бизнес-моделей, в частности, в направлении превращения служб доставки в основной способ взаимодействия с конечным потребителем. В силу этого можно предположить, что формы социальной жизни, связанные с традиционным шоппингом, ожидает кардинальное переформатирование, и даже частичное исчезновение, что также будет влиять на формы социального общения, рекламы и маркетинга. 

Представляется, что будет деградировать традиционная модель потребительского общества со всё более усиливавшейся псевдосубъектностью давно уже создававшегося и культивировавшегося «одномерного человека» (“one-dimensional man”) (см: Marcuse, Herbert. One-dimensional Man: studies in ideology of advanced industrial society. Second Edition. London: Routledge, 1991. ISBN 978-0-415-07429-2.).

Но что может прийти на смену доминировавшей практически бездумной, тотально манипулируемой псевдосубъектности «потребителя» и «плательщика налогов»? Тут скорее всего мы столкнёмся с противостоянием и смешением:

- этого «чистого» («идеального») типа субъектности, характеризующегося ориентацией на личный и групповой комфорт и динамизм окружающих процессов, с двумя другими:

- субъектности запуганного и сервильного обывателя, настроенного на проявление лояльности к авторитарным и автократическим действиям властей и всяческих «начальственных лиц и служб» в условиях ориентации на ту или иную форму самоизоляции, - субъектности самоорганизующихся сообществ свободных граждан при возрождении многих ценностей и практик древнегреческих полисов, восприятии практик самоуправления швейцарских кантонов, идей «самоуправленческого социализма» и современных концепций «делиберативной демократии» и «демократии участия».

3. Последствия пандемии нового вирусного удара на казахстанской и на глобальной экономике. Насильственные трансформации. Разрушение глобальных рынков, переход капиталов из областей финансовых технологий, в сектор альтернативных финансовых технологий фондов новых держателей.

Основной удар пока что пришелся по сырьевым экономикам, чувствительным к колебаниям цен на энергоносители и, таким образом, очень уязвимым. В этом контексте их предыдущее конкурентное преимущество превращается в источник проблем экономического развития (что касается и Республики Казахстан). Потому перед сырьевыми государствами в полный рост встаёт проблема перехода к новым формам и моделям экономического роста, которые могут быть сравнены с подходами, характерными для периода импортозамещающей индустриализации второй половины ХХ века. 

Для Украины негативные аспекты ситуации усиливаются факторами деградации государственных структур, депрофессионализацией власти, потерей управляемости в обществе в целом.

4. Новый постиндустриальный мир. Четвертая промышленная революция. Риск повышения нестабильности и повышении возможного коллапса мировой системы. Диктаторские глобальные инструменты, запуск экономики нового типа с тотальным контролем. Переход мира к 6-му технологическому укладу. Время Великого перелома. Ответственность за будущее всего Человечества (вакцина, планы и новые методы борьбы с COVID-19).

Реакции обществ мира на карантинные ограничения показывают, что возможность их долговременного установления представляется маловероятной, поскольку может повлечь за собой как минимум масштабные беспорядки (в том числе, внешне напрямую не связанными с COVID-19 обстоятельствами – см. случай текущей волны беспорядков в США), а как максимум – возможный коллапс критических систем экономики и социального обеспечения. В этом плане можно считать перспективным определённое комбинирование разнообразных сценариев адаптивного карантина, при этом основной целью должно быть избежание перегрузки общественных систем, которая могла бы подорвать все усилия, связанные с возможным улучшением эпидемической обстановки. 

5. Виртуальные протесты и физическая мятеже-война. Социальные недовольства и формы их проявления, предпосылки к социальным «голодным» бунтам. Оценка степени влияния на общественно-политическую ситуацию акции протестов в зарубежных странах, природа протестов.

Последние события в США, Великобритании, Франции и других странах, связанные с протестами против действий полиции по отношению к представителям этно-расовых меньшинствам в этих государствах, которые перерастают уже в протесты против полиции как общественного института, а также разного рода «конспирологические» протесты (например, против инфраструктуры 5G-связи), показали, что пандемия стала «спусковым крючком» для выражения многообразия общественных противоречий, как расово-национального, так и классово-социального характера (см., к примеру, «антигейтсовский» дискурс так называемых «COVID-диссидентов»). Именно поэтому долговременные последствия пандемии, по всей вероятности, будут включать формирование новой протестной повестки дня – как в плане возникновения антиолигархических движений «новой волны», так и обострения «лево-правого» противостояния. 

Вместе с тем смимптоматично, что демократическая и одновременно с этим олигархическая политическая система США проявляет высокую степень способности к адаптации и внесению необходимых корректив в своё функционирование и структурирование. (См., например: Бавырин, Дмитрий. США опять избежали революции. 10 июня 2020. https://vz.ru/world/2020/6/10/1043934.html).

6. Усиление патерналистского настроения, зависимость граждан от государства в условиях введенного карантина. Завышение роли государства, как единственного источника коллективной защиты экономики.

Пока что доминирует государство. Показательным является факт, что даже в такой стране с образцовой децентализацией и деконцентрацией власти, как Швейцария, введение карантинных мер сопровождалось полным доминированием централизованных федеральных действий и слабым учётом специфики регионов (кантонов). Но в ближайшее время с ним вполне смогут начать конкурировать самоорганизующиеся локальные, региональные, профессиональные и идеологизированные сообщества.

Многое будет зависеть от того, где сможет сконцентрироваться потенциал стратегического мышления, прогнозирования и выработки программы консолидированного действия.

7. Выработка мер реагирования правительствами постсоветских стран. Антикризисные меры по преодолению кризиса в экономике и социальной жизни, на национальном контуре, действия на региональном и мировом уровнях.

Кратко об опыте Украины.

(См. Якушик, Валентин. Особенности коронавирусного кризиса в Украине. Некоторые промежуточные субъективные оценки. http://blog.uiamp.org.ua/osobennosti-koronavirusnogo-krizisa-v-ukraine-nekotorye-promezhutochnye-subektivnye-ocenkislava).

Используя в латентном виде ряд типологий государства (или политической системы) и общества, можно попытаться оценить (классифицировать) современную ситуацию в Украине, возникшую в результате действительно уникальной общемировой системы ограничительных мер, связанных с угрозой общественному здоровью со стороны коронавируса covid19.

1). В Украине угроза распространения эпидемии коронавируса официально признана, и средства массовой информации интенсивно нагнетают страх и социальную депрессию, реакция на которую колеблется от доминирующей социальной покорности до практически бунтов и массовых беспорядков (пресловутые события в Новых Санжарах являются одним из первоначальных примеров подобного).

2). Официальная реакция Украины соответствует аналогичным ограничительным мерам, введенным наиболее влиятельными державами и соседними странами.

3). С формальной точки зрения реакция украинских властей является жёсткой, всеобъемлющей и почти своевременной. Однако из-за отсутствия у значительной части высших должностных лиц и чиновников стратегического видения, должной политической воли, гражданской и профессиональной зрелости, а также из-за дефицита хотя бы минимальной согласованности и последовательности предпринимаемых действий возникают очевидные общие дисфункциональные последствия для экономики, системы здравоохранения и социальной жизни в целом.

В качестве примера – решение государством вопроса о возвращении сограждан в Украину. Не прошло и пары месяцев, а мы уже видели практически весь спектр возможных организационных решений – судорожные метания между:

а) показной суперактивностью (эвакуация менее сотни граждан Украины и иностранцев из Китая с последующим их двухнедельным карантином в Новых Санжарах совместно с теперь уже бывшим министром здравоохранения Украины),

б) практическим бездействием (возвращение сотен тысяч трудовых мигрантов из Западной и Центральной Европы и их последующее свободное передвижение по просторам Украины),

в) антиконституционными угрозами вообще никого больше из сограждан не впускать в родную страну,

г) ну и, наконец, решением (после полного закрытия международного авиа-, автобусного и железнодорожного сообщения) всё же пропускать граждан Украины через границу страны, но только пешим ходом или на автомобилях с последующей обязательной жёсткой изоляцией на 14 дней.

4). Непропорциональное распределение бремени ограничительных мер: интересы малого и среднего бизнеса, как правило, приносятся в жертву и игнорируются, как и потребности трудящихся в целом, не говоря уже об очень слабой защите обездоленных слоёв населения.

Нелогичной является шкала драконовских штрафов за нарушение предписаний карантина простыми гражданами Украины. В то время как, например, во Франции, где зарплаты на порядок выше, чем в Украине, размер штрафа за первое нарушение карантинных требований – 37 евро. А в Украине – 17 тысяч гривен (более 600 евро) – это огромная сумма для большинства граждан! И это в условиях отсутствия медицинских масок в большинстве аптек и при аморально высоких спекулятивных ценах на них. Как, к стати, и на дезинфицирующие растворы и, к слову сказать, – на необходимые для поддержания здоровья в условиях эпидемии вируса лимоны и корень имбиря.

5). Нынешний кризис практически не используется для обеспечения будущего качественного роста национальной экономики и для получения Украиной более достойного места в международном разделении труда. Напротив, всё идёт к дальнейшему усилению зависимости от внешних источников «помощи»: от кредитов со стороны международных финансовых институтов, от закупок лекарств и приспособлений у иностранных гигантов фармацевтической индустрии и производителей медицинского оборудования, а также от разнообразной международной «гуманитарной помощи» и т.п.

6). Государство должным образом не использует чрезвычайную ситуацию для разработки и начала реализации действенной политики национального примирения, а наоборот, зачастую произвольно навязывает обществу повестку дня «международных доноров» и узкого слоя украинского политического класса и олигархата.

Проталкивание в Верховной Раде закона о продаже («о рынке») сельскохозяйственной земли – один из примеров циничного, беспринципного поведения политического «гегемона» во время общенационального карантина.

7). Национальная система здравоохранения и соответствующие специализированные чрезвычайные органы (система санитарно-эпидемиологического контроля и силы радиационной, химической и биологической защиты) показали себя в основном неподготовленными для противодействия масштабным биологическим катастрофам. И речь не только о нехватке необходимых материальных ресурсов, но в первую очередь об их (этих органов) преднамеренном ослаблении и разрушении в годы идеологически, геоэкономически и геополитически пристрастных, предвзятых «реформ».

(См. также: Якушик Валенти. От карантина уже все устали. http://blog.uiamp.org.ua/ot-karantina-uzhe-vse-ustalislava

Протесты представителей малого и микро-бизнеса против социальной несправедливости, связанной с нынешней спецификой осуществления политики антикоронавирусного карантина, а также усиление общего недовольства в обществе недостаточно продуманными запретительными мерами и отсутствием должной поддержки медиков и слабозащищённых слоёв общества закономерно привели к появлению очагов административного и политического сопротивления в некоторых местных и региональных территориальных коллективах.

Практически все в Украине уже устали от карантина. А нагнетаемый в масс-медиа страх и ужас пандемии не подтверждается личным опытом и групповой практикой большинства жителей. 

Многочисленные примеры «топорных», бездарных действий властей и «всепрощенчество» лидера страны усиливают социальную напряжённость, подрывают легитимность центральной власти, расшатывают муниципальные институты. Инциденты «Мрия» – «Эпицентр», ресторан «Велюр» и ряд подобных им – это лишь отдельные сюжетные линии общей фабулы процесса самодискредитации «новой» власти, систематически демонстрирующей разительные примеры клановых и классовых привилегий крупной буржуазии, мажоров, высшего номенклатурного слоя бюрократического капитала, нежелания и неспособности властей справедливо и достойным образом распределить бремя лишений между всеми слоями общества.

Ряд местных и региональных органов начинают в опережающем режиме проявлять элементы пока ещё слабоуловимой и чаще всего незаметной у центральных властей способности к стратегическому мышлению, социальной солидарности и/или быстрому реагированию на изменяющиеся настроения и условия жизни широких слоёв общества, «рядовых граждан» и на появление потенциально разрушительных очагов социального и экономического напряжения.

Как и во многих других странах, введение в Украине ограничительных мер в связи с объявленной пандемией осуществлялось без учёта специфики регионов и местных территориальных коллективов (территориальных общин). И это не только следствие неопытности «новой команды». Это практически общемировая тенденция – «взять под козырёк» и следовать «авторитетному образцу», командам, «идущим сверху». (Интересно бы узнать, где в данном случае этот «унифицирующий центр»?)

Чтобы адаптироваться к практически неизбежной в нынешних условиях стихийной децентализации и деконцентрации власти высшему руководству страны необходимо:

- приобрести навыки проявления политической воли (а не просто способности пользоваться «хлёстким словцом»), ответственного творческого и гибкого подхода, связанного с возможностью экспериментирования, быстрого внесения корректив в принятые решения в зависимости от их эффективности,

- не бояться практики «пилотных проектов», использования множественных, неоднотипных подходов к решению общей задачи в различных регионах и местных территориальных коллективах.

Действительно, процесс децентализации и деконцентрации власти в Украине неизбежен. Только формы, направленность, темпы и последствия этого процесса будут различными в зависимости от степени мудрости концептуалистов и реализаторов реформаторских проектов, а также от своевременности действий, направленных на гармонизацию центробежных тенденций и нахождение противовеса давним самовластным традициям «тащить и не пущать» (пользуясь высказыванием дореволюционного писателя-народника Глеба Ивановича Успенского). И совсем не случайно бывший вице-президент США Джозеф Байден, выступая в Украине, советовал украинским политикам при реформировании формы государственного устройства брать пример с США, а видные современные германские государствоведы и государственные деятели – с ФРГ.